Номос важнее предрассудков.
- Гирке я…
- Я верю, граф.
А вот перебивать, это не по-нашему, не по-Приддски.. Тьфу! Впрочем, не суть важно. Если дядюшка позволяет себе подобную некуртуазность, значит, следует ожидать.. катастрофы.
Холодные глаза внезапно ставшего «доверчивым» графа смерили собеседника с ног до.. перышка в шляпе.
- Поэтому, я смею надеяться, что…
Торский снег блестит на утреннем солнце тысячью игривых бликов, переливается истинной радугой, выбиваясь из-под конских копыт. Подмигивает нависшим над головами путников собратьям, решившим согреть лапы деревьев. Война остается позади, а впереди.. до цели еще далеко, а вокруг - безумно красиво!
Последующие слова дядюшки пролетели, разумеется, мимо ушей. Словно граф Васспард не наблюдал, а слушал снег… Означенный граф мотнул головой, вполне изящно качнув перышками шляпы. Легким, непринужденным жестом поправил головной убор и посмотрел на.. вынужденного спутника, обнаруживая в спокойном, как правило, взгляде, не столько ожидаемый укор, сколько.. нечто непонятное и.. неприятное. Упущенное он мог прекрасно договорить сам, хоть разбуженный в середине ночи в военном лагере, под грохот вражеских пушек. При условии обнаружения за собой столь несуразного желания.
- Будьте так любезны, Гирке – не то вздох, не то фырканье все же вырвалось наружу. Что ж, молчание никогда не являлось нашей сильной стороной. Вернее – твоей, – поясните для чего герцогу потребовался сей.. эскорт? – можно бы, конечно, попросить не понять неправильно, только целесообразности в подобном деянии с горошину. Граф все поймет, как надо.
- Нахожу необходимым не скрывать, граф, ваш отец был против моего отъезда – знакомый голос отчего-то кажется чужим. Или это ты – подзабыл? – Герцогиня Ангелика его переубедила.
Таак.. С герцогом и матушкой все в порядке, о свадьбах даже в Доме Волн говорят иным тоном, похороны предполагают траур, мелкий слишком разумный, чтобы ввязаться в передрягу, значит, дело точно касается тебя. Впрочем, можно было обойтись и без этой стройной цепочки.
Зато Гирке вступивший в переговоры с отцом это уже что-то из ряда вон выходящее. И гораздо дальше, чем скачка в парадном мундире под гаунасские пули…
- Я не стану говорить вам то, что вы сами знаете, граф, а я не склонен думать, что вы не способны понять, чем может обернуться для Дома ваша.. дружба с герцогом Алва.
Ожидаемо. Спасибо Леворукому, слово «предательство» Гирке озвучивать не стал, а то «выучки» могло бы и не хватить..
- Благодарю, граф – искренне, хотя собственный голос это, видимо, не интересует. Вот уж нашлись блюстители.. чести! Тьфу! Только Гирке тут.. всего лишь при его герцогской светлости. – Подобная необходимость отсутствует, уверяю. Извольте перейти к тому, что я знать, засим и понимать не могу. - «Коль уже пожаловали» удается удержать при себе.
Торский ветер начинает отдавать Васспардом… Гирке тут ни причем, он лишь исполняет.. то, что считает нужным.
Путь из Придды в Олларию – долог. И сие обстоятельство однозначно радовало. В Васспарде в это время уже холодно, чем дальше на юг – тем теплее. Порядком замерзшие дороги постепенно менялись размякшими от осенних дождей тропами.
На выезде из родового замка юный наследник и будущий унар все же оглянулся. Отнюдь не для того, чтобы последний раз полюбоваться на родной дом, свидетеля детских лет и попрощаться с ним на.. несколько месяцев. Никоим образом. Подобных мыслей и в помине у графа Васспарда не было. Говоря по чести, с мыслями вообще было туго – их порядком потеснило захлестывающее с головой предвкушение…
В окне второго этажа, прилипнув ладонями и носом к стеклу, неподвижно застыл младший, и уезжающему стало несколько не по себе. Жалко оставлять мелочь – надежды подает, а без присмотра и полгода не пройдет – в мышь превратится. Истинную. Со свечой. В недрах библиотеки.
Поимев неосторожность представить картинку во всех красках, граф Васспард хмыкнул, и тут же нарвался на не менее красочный взгляд дядюшки. Во избежание опасности «скрасить» полпути непредусмотренными уставом, то есть необходимостью, наставнические речи, юноша кратко помахал брату и спешно занял стратегическую позицию уважающего себя наездника благородного происхождения. Куда уж благороднее! Надо признать, эффект был великолепен. При желании граф Васспард умел казаться не то, что образцовым наследником герцога – самим принцем. Вот только желание предусматривало, скорее, избавление от уже имеющегося титула. Если быть совсем точным, связанного с оным наследства…
Еще не успевшая вырваться на долгожданную свободу, но уже прекрасно осознающая грядущее счастье душа, просила насвистеть на все остающееся позади, то есть, разумеется, подпеть неизвестным пичугам, шустро припрятавшимся между ветвей и обменивающимся оттуда утренними новостями. Не менее ясно «разумелось», что как одно, так и другое – недопустимо. До поры!
Золотой мориск под седлом однозначно разделял воодушевление хозяина, робко намекая на то, что можно бы и погарцевать, или даже пуститься в галоп. Увы и ах! Наездник с тихим вздохом подобрал поводья и откинул голову в сторону едущего рядом Гирке.
- Вот теперь я точно чувствую, что вернулся домой – легкий, не военный – придворный взмах пернатой шляпой. Могила. Вот куда впору парадные перья нахлобучить.. – Ни в одном другом месте мне так не радуются!
Прыжок. Земля под ногами. Та самая – родная, за которую следует.. и т.д. Полтора месяца. Что ж, кто сказал, что их надо просидеть здесь! Поводья уходят в руки Генриха.
- Не золотой, но… - сине-лиовый глаз подмигивает старому слуге, - не все, что блестит…
Мелкий изваянием застыл рядом с матерью. Леворукий! Да мало было в этом доме таких разговоров?! Вы-то не виноваты!
- Безмерно рад вас видеть, матушка – губы касаются холодной руки. Вторая легонько затрагивает каштановые лохмы. Дрожа.. Еле уловимо для тебя. И совсем нет – для других. Кроме…
- Все приличия позабыл! Я раздосадован! – а этот уже в перила – намертво. Ничего, мелкий. Скоро и тебе отсюда уезжать. Мелкий.. Отстал ты от жизни, граф Васспард! Семейной. – И готов обидеться. Сию минуту!
Если бы Гирке не сообщил, что его светлости нет во владениях, можно бы подумать, что за порогом, что бы там ни было, родного дома ждет расстрел.
Знакомый, оказывается, ни капельки не позабытый коридор, ровным ковром выложенная лестница, безупречно ровно развешанные по стенам портреты. И, ведь, не удержишься, чтоб не дернуть… Вот так!
- Троюродная тетушка Гертруда, уверяю, вам неимоверно идет сей ракурс!
Не выходящий за рамки приличия по громкости своей смех звонким эхом проносится по полутемному коридору, тревожа огоньки свечей. Не привыкли здесь к подобным звукам, как же – тишина и память в царстве застывшего времени. Фи!
Вот, что в самом деле неуместно, так это сие воодушевление. Столько лет мечтать вырваться отсюда навсегда и… вдруг понимаешь, что это не дом был клеткой. Он тоже – не виноват. Ни в чем.
И вообще, с дороги неплохо бы и поспать. Отсутствие сна имеет свойство странным образом сказываться на настроении. Лишить местных.. обитателей сна на несколько ночей, что ли? Глядишь, заулыбаются. Впрочем, отоспаться еще успеем, а расплата за.. ненаписанные письма, коль нагрянет его герцогская светлость, будет, по меньшей мере… менее приятной.
Ах да! Есть вещи, о которых забывать нельзя. Сейчас разберемся!
- Вижу – ни кошки ты не видишь, но этот напряженный взгляд в спину и покойник почувствует. Надо разрядить. Пока не взорвался. Хотя, мелкая вспышка была бы вполне к месту. Световая, разумеется.
- Что ты делаешь? – ага, сдался. Тихие шаги приближаются, замирают – уже рядом. И почему ты, собственно, не удосужился зажечь свечи? По привычке. «За неделю не переучишь». Хм!
- Блюду законы чести.
Вот теперь отсутствующего освящения жаль еще больше – не мог не озадачиться! Или – мог? По привычке…
- Двора Висельников? – голосок хоть получше, чем на крыльце. Надо полагать, любопытствуем, про обиды забыли. Война, знаешь ли, не располагает к сочинительству.. Столица..? Да туда же она!
- Главное, не Придд… - нет, тебе всезнайка все знать необязательно. До поры - …ирайся, или ничего не покажу.
- Увы, я не обучен видеть в темноте.
- Ты много чему не обучен, но это поправимо. По крайней мере, отчасти. Благо ты у нас самый умный.
- А ты…
- Зааануда!
А вот оно!
- Пошли!
Кинжал принадлежавший Борраска вернется к Алве. Пусть тот думает о повелительстве, что хочет, здесь этой вещи точно не место. Здесь вообще.. не место.
- Красиииво – серые глаза наконец-то соизволили ожить.
Как все-таки хорошо вытянуться на собственной кровати. Не уснуть бы еще. И утягивать к себе все одеяло вовсе необязательно! Лег бы, меньшими потерями обошлось бы.
- Ага. Я хочу вернуть его законному хозяину.
- Ты имеешь в виду… - тонкие брови сдвинулись, взгляд вновь застыл, жертвуя «красотой» ради твоего лица. Что ж, выбор, как никак не худший.
- Имею.
- Отец…
- С его светлостью говорить буду я, это наше дело – оказывается, можно сесть и не заметить.
Наше дело, наш разговор, наше взаимонепонимание и… Отвернулся. Ага, значит, ты еще и изволил заговорить этим тоном.
- Я обязан Алве, Вальхен… – рука сама растрепывает каштановые прядки. – Жизнью. И Жизнью.
В тишине слышен треск огня в камине, тихое дыхание рядом, шум ветра за окном.
- Что там случилось?
- Бывает так, что на тебя ополчится все мироздание…
- Я верю, граф.
А вот перебивать, это не по-нашему, не по-Приддски.. Тьфу! Впрочем, не суть важно. Если дядюшка позволяет себе подобную некуртуазность, значит, следует ожидать.. катастрофы.
Холодные глаза внезапно ставшего «доверчивым» графа смерили собеседника с ног до.. перышка в шляпе.
- Поэтому, я смею надеяться, что…
Торский снег блестит на утреннем солнце тысячью игривых бликов, переливается истинной радугой, выбиваясь из-под конских копыт. Подмигивает нависшим над головами путников собратьям, решившим согреть лапы деревьев. Война остается позади, а впереди.. до цели еще далеко, а вокруг - безумно красиво!
Последующие слова дядюшки пролетели, разумеется, мимо ушей. Словно граф Васспард не наблюдал, а слушал снег… Означенный граф мотнул головой, вполне изящно качнув перышками шляпы. Легким, непринужденным жестом поправил головной убор и посмотрел на.. вынужденного спутника, обнаруживая в спокойном, как правило, взгляде, не столько ожидаемый укор, сколько.. нечто непонятное и.. неприятное. Упущенное он мог прекрасно договорить сам, хоть разбуженный в середине ночи в военном лагере, под грохот вражеских пушек. При условии обнаружения за собой столь несуразного желания.
- Будьте так любезны, Гирке – не то вздох, не то фырканье все же вырвалось наружу. Что ж, молчание никогда не являлось нашей сильной стороной. Вернее – твоей, – поясните для чего герцогу потребовался сей.. эскорт? – можно бы, конечно, попросить не понять неправильно, только целесообразности в подобном деянии с горошину. Граф все поймет, как надо.
- Нахожу необходимым не скрывать, граф, ваш отец был против моего отъезда – знакомый голос отчего-то кажется чужим. Или это ты – подзабыл? – Герцогиня Ангелика его переубедила.
Таак.. С герцогом и матушкой все в порядке, о свадьбах даже в Доме Волн говорят иным тоном, похороны предполагают траур, мелкий слишком разумный, чтобы ввязаться в передрягу, значит, дело точно касается тебя. Впрочем, можно было обойтись и без этой стройной цепочки.
Зато Гирке вступивший в переговоры с отцом это уже что-то из ряда вон выходящее. И гораздо дальше, чем скачка в парадном мундире под гаунасские пули…
- Я не стану говорить вам то, что вы сами знаете, граф, а я не склонен думать, что вы не способны понять, чем может обернуться для Дома ваша.. дружба с герцогом Алва.
Ожидаемо. Спасибо Леворукому, слово «предательство» Гирке озвучивать не стал, а то «выучки» могло бы и не хватить..
- Благодарю, граф – искренне, хотя собственный голос это, видимо, не интересует. Вот уж нашлись блюстители.. чести! Тьфу! Только Гирке тут.. всего лишь при его герцогской светлости. – Подобная необходимость отсутствует, уверяю. Извольте перейти к тому, что я знать, засим и понимать не могу. - «Коль уже пожаловали» удается удержать при себе.
Торский ветер начинает отдавать Васспардом… Гирке тут ни причем, он лишь исполняет.. то, что считает нужным.
Путь из Придды в Олларию – долог. И сие обстоятельство однозначно радовало. В Васспарде в это время уже холодно, чем дальше на юг – тем теплее. Порядком замерзшие дороги постепенно менялись размякшими от осенних дождей тропами.
На выезде из родового замка юный наследник и будущий унар все же оглянулся. Отнюдь не для того, чтобы последний раз полюбоваться на родной дом, свидетеля детских лет и попрощаться с ним на.. несколько месяцев. Никоим образом. Подобных мыслей и в помине у графа Васспарда не было. Говоря по чести, с мыслями вообще было туго – их порядком потеснило захлестывающее с головой предвкушение…
В окне второго этажа, прилипнув ладонями и носом к стеклу, неподвижно застыл младший, и уезжающему стало несколько не по себе. Жалко оставлять мелочь – надежды подает, а без присмотра и полгода не пройдет – в мышь превратится. Истинную. Со свечой. В недрах библиотеки.
Поимев неосторожность представить картинку во всех красках, граф Васспард хмыкнул, и тут же нарвался на не менее красочный взгляд дядюшки. Во избежание опасности «скрасить» полпути непредусмотренными уставом, то есть необходимостью, наставнические речи, юноша кратко помахал брату и спешно занял стратегическую позицию уважающего себя наездника благородного происхождения. Куда уж благороднее! Надо признать, эффект был великолепен. При желании граф Васспард умел казаться не то, что образцовым наследником герцога – самим принцем. Вот только желание предусматривало, скорее, избавление от уже имеющегося титула. Если быть совсем точным, связанного с оным наследства…
Еще не успевшая вырваться на долгожданную свободу, но уже прекрасно осознающая грядущее счастье душа, просила насвистеть на все остающееся позади, то есть, разумеется, подпеть неизвестным пичугам, шустро припрятавшимся между ветвей и обменивающимся оттуда утренними новостями. Не менее ясно «разумелось», что как одно, так и другое – недопустимо. До поры!
Золотой мориск под седлом однозначно разделял воодушевление хозяина, робко намекая на то, что можно бы и погарцевать, или даже пуститься в галоп. Увы и ах! Наездник с тихим вздохом подобрал поводья и откинул голову в сторону едущего рядом Гирке.
- Вот теперь я точно чувствую, что вернулся домой – легкий, не военный – придворный взмах пернатой шляпой. Могила. Вот куда впору парадные перья нахлобучить.. – Ни в одном другом месте мне так не радуются!
Прыжок. Земля под ногами. Та самая – родная, за которую следует.. и т.д. Полтора месяца. Что ж, кто сказал, что их надо просидеть здесь! Поводья уходят в руки Генриха.
- Не золотой, но… - сине-лиовый глаз подмигивает старому слуге, - не все, что блестит…
Мелкий изваянием застыл рядом с матерью. Леворукий! Да мало было в этом доме таких разговоров?! Вы-то не виноваты!
- Безмерно рад вас видеть, матушка – губы касаются холодной руки. Вторая легонько затрагивает каштановые лохмы. Дрожа.. Еле уловимо для тебя. И совсем нет – для других. Кроме…
- Все приличия позабыл! Я раздосадован! – а этот уже в перила – намертво. Ничего, мелкий. Скоро и тебе отсюда уезжать. Мелкий.. Отстал ты от жизни, граф Васспард! Семейной. – И готов обидеться. Сию минуту!
Если бы Гирке не сообщил, что его светлости нет во владениях, можно бы подумать, что за порогом, что бы там ни было, родного дома ждет расстрел.
Знакомый, оказывается, ни капельки не позабытый коридор, ровным ковром выложенная лестница, безупречно ровно развешанные по стенам портреты. И, ведь, не удержишься, чтоб не дернуть… Вот так!
- Троюродная тетушка Гертруда, уверяю, вам неимоверно идет сей ракурс!
Не выходящий за рамки приличия по громкости своей смех звонким эхом проносится по полутемному коридору, тревожа огоньки свечей. Не привыкли здесь к подобным звукам, как же – тишина и память в царстве застывшего времени. Фи!
Вот, что в самом деле неуместно, так это сие воодушевление. Столько лет мечтать вырваться отсюда навсегда и… вдруг понимаешь, что это не дом был клеткой. Он тоже – не виноват. Ни в чем.
И вообще, с дороги неплохо бы и поспать. Отсутствие сна имеет свойство странным образом сказываться на настроении. Лишить местных.. обитателей сна на несколько ночей, что ли? Глядишь, заулыбаются. Впрочем, отоспаться еще успеем, а расплата за.. ненаписанные письма, коль нагрянет его герцогская светлость, будет, по меньшей мере… менее приятной.
Ах да! Есть вещи, о которых забывать нельзя. Сейчас разберемся!
- Вижу – ни кошки ты не видишь, но этот напряженный взгляд в спину и покойник почувствует. Надо разрядить. Пока не взорвался. Хотя, мелкая вспышка была бы вполне к месту. Световая, разумеется.
- Что ты делаешь? – ага, сдался. Тихие шаги приближаются, замирают – уже рядом. И почему ты, собственно, не удосужился зажечь свечи? По привычке. «За неделю не переучишь». Хм!
- Блюду законы чести.
Вот теперь отсутствующего освящения жаль еще больше – не мог не озадачиться! Или – мог? По привычке…
- Двора Висельников? – голосок хоть получше, чем на крыльце. Надо полагать, любопытствуем, про обиды забыли. Война, знаешь ли, не располагает к сочинительству.. Столица..? Да туда же она!
- Главное, не Придд… - нет, тебе всезнайка все знать необязательно. До поры - …ирайся, или ничего не покажу.
- Увы, я не обучен видеть в темноте.
- Ты много чему не обучен, но это поправимо. По крайней мере, отчасти. Благо ты у нас самый умный.
- А ты…
- Зааануда!
А вот оно!
- Пошли!
Кинжал принадлежавший Борраска вернется к Алве. Пусть тот думает о повелительстве, что хочет, здесь этой вещи точно не место. Здесь вообще.. не место.
- Красиииво – серые глаза наконец-то соизволили ожить.
Как все-таки хорошо вытянуться на собственной кровати. Не уснуть бы еще. И утягивать к себе все одеяло вовсе необязательно! Лег бы, меньшими потерями обошлось бы.
- Ага. Я хочу вернуть его законному хозяину.
- Ты имеешь в виду… - тонкие брови сдвинулись, взгляд вновь застыл, жертвуя «красотой» ради твоего лица. Что ж, выбор, как никак не худший.
- Имею.
- Отец…
- С его светлостью говорить буду я, это наше дело – оказывается, можно сесть и не заметить.
Наше дело, наш разговор, наше взаимонепонимание и… Отвернулся. Ага, значит, ты еще и изволил заговорить этим тоном.
- Я обязан Алве, Вальхен… – рука сама растрепывает каштановые прядки. – Жизнью. И Жизнью.
В тишине слышен треск огня в камине, тихое дыхание рядом, шум ветра за окном.
- Что там случилось?
- Бывает так, что на тебя ополчится все мироздание…