Номос важнее предрассудков.
Была у меня когда-то честным образом стащенная запись, которую ныне никак не найду. Посвящалась она не доигравшим в братьев мальчишкам. И герцогу Придду в частности.
мыслеформыС легкой подачи мадам [J]_Ningyo_[/J] (с кухонными беседами за психологию) второй вечер кряду думаю мысль: "а что ж такое я-то не доиграл, что с такой завидной регулярностью ввязываюсь в подобные сценарии?"
Первое, что приходит в голову - это самый близкий и доступный для моего восприятия вид взаимоотношений. Сколь вымершим бы он ни казался. Та самая братская любовь и, как ее разновидность, мужская дружьба (да подавятся левой мыслью все испорченные современники). То, что не формулируется, зато "живется". А мне, ведь, по жизни "живется" не так уж многое.
старые "сказкоидные" ошметки
Пусть живет в общей копилке.
А что не вышло – начнем с нуля.
Встречай, неласковая земля.
Твой путь домой заплетен плющом.
О чем молчать? Говорить – о чем?
Он жив, чего же тебе еще?
На карте – горы, поля, леса,
Что ближе к сердцу – решаешь сам,
И все тревоги твои не в счет…
Но очень холодно под плащом.
Он жив, чего же тебе еще?
Все просто, просто, как дважды два.
Шумят деревья. Шуршит трава.
Река серебряная течет.
И ты - заранее им прощен.
Их всегда было двое.
Он запускает руки в волосы, прячет лицо в ладонях и сквозь светлые пряди взглядывает в зеркало. Карриддин Тэлламон Анкредт из Лаэнгорна - небезызвестный (пусть и не первый) маг. Голубоглазый, лет тридцати на вид, по годам - старше, по самоощущению.. Лучше не думать.
Заваленный книгами письменный стол, полумрак комнаты, дрожащее пламя свечи. Он накрывает его ладонью, но ни лицо, ни его отражение не исчезают во тьме. Потому что нет никакой тьмы. Пламя не желает гаснуть, оно даже обжигать не желает, стоит убрать руку - поднимается вновь, будто ее и вовсе не было. Словно для огня не существует его.
Маг прекращает терзать свечу, жалея, что нельзя с той же легкостью отделаться от себя. Впрочем, достаточно лишь снять медальон. Тогда что-то обязательно изменится. Только что и как именно - он не знает, а проверять.. Еще не время. Он не готов. Бросать судьбе столь откровенный вызов. Она и так сверх меры снисходительна к нему.
Карридин осторожно касается самого потайного предмета в его жизни - медальона, невидимого для посторонних глаз. Для всех глаз кроме его собственных и...
Тэллиуэн сидел в углу и с отсутствующим видом перебирал струны. Смотрелось это почему-то жутко, а от тихой и вроде бы спокойной мелодии становилось холодно. Карриддин поежился, оикнув беглым взглядом зал, в конечном счете все равно останавливаясь на лютне. Инструменты мастерской знали все в городе, а может и не только в нем, и никто не знал, что самые дорогие, самые немногочисленные и желанные из них выходили из-под рук Виллентретенмерта Тэллиуэна из Асвела, и тем более не догадывался, что старье, которое скупал старый Фергус, менялось до незнаваемости, обретая новый голос и новую жизнь, благодаря смеси ремесла, магии и... наверное, любви. Карридд знал, что брату платили дважды - за труд и за молчание. Как знал, что тот не нуждался в известности. Странная, непонятная гордость. Как та прохладная безмятежность, отстраненность что ли? Почему-то кажущаяся опасной. Даже ему. Или он просто отвык? Настораживало и пугало не то, что делал полукровка (когда только он стал думать о нем так?), а то чего он не делал. А не делал он все то, к чему всегда при подобных обстоятельствах стремились другие.
Карриддин вздрогнул, ощутив на себе изумрудный взгляд.
- Тебе нравится петь? - спросил он, чтобы не молчать.
Тэллиуэн улыбнулся. Во все человеческие зубы.
- А тебе - нравится дышать?
- Смотря чем - задумчиво признался Карриддин и они синхронно рассмеялись.
С разговором слетело что-то тяжелое висящее не то в воздухе, не то на душе. И очень не хотелось молчания. В нем всегда есть что-то странное, что большинство спрошенных назвали бы недосказанностью, но Карриддин вырос с Тэллиуэном. Со странным остроухим мальчишкой с обманчиво рассеянным взглядом, который никогда ни о чем по-настоящему не спрашивал. Впрочем, он охотно отвечал. Только "ответ" тоже надо было.. заметить? понять? Опознать. Для Карриддина Тэлламона молчание навсегда осталось слишком говорящим.
... Для всех.
Чего он добивался тогда? Нет, не так. Чего он хотел? О чем он вообще думал? Думал ли? Он так и не смог найти внятный ответ ни на один из этих вопросов.
После прибытия в город Тэллиуэн, конечно, свалился, отчего Карриддину пришлось лишний раз задуматься: а легче ли будет вдвоем? И, несмотря на необходимость с маловменяемым спутником на плече искать для обоих какой-нибудь ночлег, закончил размышления прежним выводом - по-другому никак. "По-другому никак" с полным правом можно было отнестись и к состоянию брата. А говорят все - не болеют эльфы.. Впрочем, о вопросах крови, говоря по чести, Карриддин вспоминал только с подачи кого-то третьего. На что в городе всегда можно было рассчитывать.
За спиной задвигающего драные шторки юного чародея пошевелилось и практически неразборчиво заговорило на странном, чуть более.. певучем что-ли варианте Старшей речи; юноша не смог бы определить этот факт прямо сейчас - он усвоил это раньше. Тэллиуэн с детства всегда болел при визитах в город. Особенно если тот был им ранее не известен. А этот явно являлся эльфийским "архитектурным памятником" и братья были здесь впервые.
- Не дергайся, Тэлли - бросил, оглянувшись Карриддин, переходя к подготовке стола. Действовать надо было осторожно, чтобы не привлечь лишнего внимания, а в рамках этого - максимально отрезать больного от окружающей действительности. Хотя он все еще не знал, что именно таким образом влияет на брата - сами города или обитающие в них люди; подозревал, что совокупность названных факторов. О лампах с изолирующим стеклом он позаботился заранее. Главное - пережить первых несколько дней, пока город и пришелец не привыкнут друг к другу.
Пристроив на горячем лбу мокрое полотенце, он тщательно высушил руки и вытащил из дорожной сумки переплетенные на "дикий" манер записи. Они уже довольно давно собирались придумать соответствующий амулет, только все как-то не до того было. Злободневность требовала внимания первым делом к себе и в результате... Вот.
Карриддин вздохнул и устроился поудобнее в том, что гордо именовалось хозяином комнаты креслом, вытянул ноги на подобие стола и прикрыл глаза, только сейчас осознавая как в самом деле устал. Усталость закономерно сказывалась на настроении - в голове начинали бушевать мало утешительные мысли о безнадежности мероприятия и глупости мечтаний, о жестокой реальности, олицетворением которой почему-то показался притихший Тэллиуэн и всплывшие в памяти неприятные взгляды каких-то местных пьяниц в таверне, в которой утром останавливались братья. Слава Силам, тогда полуэльф еще хорошо держался на ногах.
Карриддин тихо выругался, поймав себя на мысли сколько внимания уделяет он сам "лишнему вниманию" окружающих (и их же.. формулировкам), поморщился в раздумьях и решил списать все на деревенское полудикое детство.
Добравшись наконец до места назначения, тогда еще просто Карриддин (чтобы не сказать - безымянный чужак) с некоторым удивлением обнаружил, что он не единственный кандидат. Как-то раньше не приходило ему в голову, что у мага, которому порекомендовали его, Карриддина, могут быть на примете еще иные ученики. Откровение, честно говоря радовало не очень. То самое "лишнее внимание" к которому он все еще не успел привыкнуть. Интересно, это вообще лечится? А вот в отличие от того, давным-давно проезжающим через их селение чародея, этот заметил Тэллиуэна.
- Он...
- Виллентретенмерт Тэллиуэн эн Асвел - пропел полукровка.
- ..мой брат - закончил Карриддин.
- Вот как - протянул в ответ маг. - Заходи, Виллентретенмерт из Асвела - предложил, внимательно разглядывая остроухого парнишку.
Тэллиуэн сощурился.
- Мой мэтр..
- Я объяснюсь с твоим мэтром. Проходи вовнутрь. Пора уже почти зимняя, поддувает.
- Мы выросли в горах - ухмыльнулся полуэльф.
- И еще не успели забыть - многозначительно пробормотал чародей, заставляя юношей переглянуться.
Смешно - они никогда всерьез не ссорились. Нет, конечно, как у любых мальишек у них случались "недоарзумения", плавно перетекающие в драки, но обиды никогда не затягивались. Никогда не жили дольше спорного вопроса. Даже, когда тот касался жизни..
- Нельзя.. - Тэллиуэн говорил тихо, но Карриддин почему-то не мог избавиться от ощущения будто на него наорали.
- Нашелся блюститель правил и законов!
- Человеческие законы не имеют к этому никакого отношения - мотнул головой Тэллиуэн.
- Конечно, превыше эльфьих нет ничего - он предпочел бы, чтобы брат на него посмотрел. Это было бы.. как-то привычнее. Пусть с изумрудным взглядом чертовский сложно спорить; и еще труднее выдержать. Но Тэллиуэн смотрел в ему одному известное никуда.
- Ты как хочешь, а я сидеть здесь и.. Не собираюсь. С тобой ли, без тебя..
- Нет - когда полуэльф успел оказаться на пороге он так и не понял, но это не имело сейчас никакого значения. Чокнутый наглец встал на пути к спасению их сестры. Его сестры! И парень действительно не намеревался мирно соглшаться с его волей.
- Уйди с дороги, Тэллиуэн. Это тебя не касается.
Полукровка сощурился и он едва удержался, чтобы не попятиться. Вместо этого выпустив телекинетический ток. Вспыхнули белые искры.
- Не всякая жизнь лучше смерти - отвернуться не представлялось возможным; не позволить манипулировать собой являлось необходимым.
- Не тебе об этом решать, seidh - когда и где он нахватался.. В городе. До того никогда не приходило в голову разделять остроухих соседей и своих. И уж тем более...
- И совсем никак тебе, dh'oine - на губах Виллентретенмерта, которого сейчас никак нельзя было назвать Тэллиуэном мелькнула злая усмешка.
- Да раздери тебя мантрихор! Мы не можем знать, что нужно миру. ТЭЛЛИ!!! - показалось, или прикосновение к плечам брата отозвалось шипением? Вода и огонь.
- Тэлли - тихо, едва слышно из соседней комнаты, ту, которая за спиной Тэллиуэна. За стеной огня.
- Помоги. Пожалуйста - шаг вперед. Куда менее уверенный, чем бы хотелось. Хотя со стороны непременно выглядело убедительно. Ладонь на плече.. Не хватало только подраться. Но ведь придется. Разворот. Он все еще быстрее. Хоть и разница почти выровнялась. А вот сильнее всегда был Карриддин.
- Там что-то есть.. оно смотрит из пустоты... Тэлли!
- Мать разбудишь - прошипел прижатый к земле полукровка. Страшно было смотреть ему в глаза. Они тоже были.. похожи. Нет, не на пустоту. На бездну. Карриддин повернулся. Вот он момент, если сейчас успеть и сразу потом... Одному будет сложно.. тем паче звали-то не его. Но сложно это еще не невозможно!
Чародей понимал, что играет с огнем. В прямом и переносном смысле. А еще - что это не игра. Это какая-то неимоверная чушь! Пусть валится хоть само мироздание, это не имеет, не должно иметь значения, потому что.. Не зря же он учился совладать с магией!
Сопротивление со стороны поверженного.. противника прекратилось. Собиравшийся было подорваться в комнату Карриддин застыл, взглянув на брата. И буквально прорычал проклятье.
Тишина. Тишина здесь, тишина в комнате. Слегка помутневшие зеленые глаза смотрящие сквозь него. Куда-то в недоступное простым смертным. Он знал этот взгляд. Он знал, что опоздал.
- Хорошо. Ты только возвращайся - едва слышно донеслось из комнаты.
Прижатое к полу запястье вздрогнуло под его рукой.
- Отпусти.
Непонятно - голос или что-то другое. Карриддин сдался. Он не знал, что происходит. Ему не дано было знать, а поэтому вмешательство было слишком великим риском.
- Пожалуйста - только и выдавил он, расслабляя хватку и сползая на землю рядом.
- Что смогу - неожиданно согласился Тэллиуэн и исчез за дверью.
Эльф всю ночь пел странные песни и, Карриддин знал точно - каждая из них существовала сразу в трех вариантах - для нее, для матери и для него. Для нее - чтобы не было страшно, для матери - чтобы унять боль, для него - заслоной от чувства вины. "Луна в золоте".. Адуляр в замысловатых золотых завитушках. Очень привлекательное украшение. Смертельно опасный амулет. Он оставил его дома, боясь провалить предстоящее испытание. Он снял его несколько лет спустя, боясь оказаться не правым...
- Тэлли!
На зов повернулось сразу несколько голов. В том числе темноволосая, разукрашенная привычными красными лентами. Значт, не обознался. И у матери все в порядке. И на этом спасибо.
- Карридд, ты что здесь.. Пропустите же - развернувшись и подойдя к недружелюбно уставившихся на чародея вахтеров потребовал менестрель.
- Но ведь.. - обронил тот, который пока еще не удостоился взгляда.
- Он - что я.
- Безумие - выдохнул Карриддин провожая стрелков взглядом и больше всего желая верить, что нелестное слово предназначено именно им. - С ними тут и на чистейшей Старшей не объясниться.
- Объясниться - вполне. Ты зря рассчитывал на разговор.
В ответ на вопросительный взгляд, менестрель кивнул, приглашая брата следовать за ним. И чародей послушно последовал.
Их было много - раненых, уставших, злых, отчаянных, ненавидящих. Из-за них Тэллиуэн задержался при обозе. Из-за них там оказался Карриддин. Благодаря им первый ничего не заметил, а второй..
Последний разговор, последняя песня, последнее письмо матери. Он растерялся, встретив брата в том месте и.. запечатал камень, боясь, что тот заговорит не с ним; что заставит говорить его. В одну злосчастную ночь он потерял все, что связывало его с прежней жизнью. И обрел известность, о которой с детсвта мечтал. Жаль, что не ушла память. Да и это - вранье. Он не хотел терять и ее.
До матери непременно дошли вести о случившемся. Кому-то оттуда все же должно было удаться уйти. Она не могла не знать, что никогда больше не увидит ни одного из них. "Он - что я".
Они никогда всерьез не ссорились. И вряд ли... Наверное поэтому сейчас все еще так гадко на душе. Он никак не может забыть. Вопрос остался открытым. Закрылись пути.
За окном затихает шум, пахнет мятой горячий чай.
Я сегодня тебе пишу - как ты, брат? Ты по мне скучал? Я вот – очень, ты в курсе, да?
В теплой августовской ночи над землей восходит звезда, и остры у нее лучи.
Брат мой, брат, степная трава пахнет медом и молоком, я тебя по имени звал, не дозвался – ты далеко. Что, ну что они говорят, не читать бы, закрыть глаза. Нет, я так не играю, брат, ну давай ты придешь назад. Тянет дымом – горят мосты, знаешь, брат, я не верю в смерть, просто вижу во сне цветы - звездной россыпью на холме. Это будут ромашки, брат, снежно-белые лепестки, ты бы их для нее набрал, а она бы плела венки…
Будет нам – золотой простор, будет небо над головой…
Он жив, чего же тебе еще?
мыслеформыС легкой подачи мадам [J]_Ningyo_[/J] (с кухонными беседами за психологию) второй вечер кряду думаю мысль: "а что ж такое я-то не доиграл, что с такой завидной регулярностью ввязываюсь в подобные сценарии?"
Первое, что приходит в голову - это самый близкий и доступный для моего восприятия вид взаимоотношений. Сколь вымершим бы он ни казался. Та самая братская любовь и, как ее разновидность, мужская дружьба (да подавятся левой мыслью все испорченные современники). То, что не формулируется, зато "живется". А мне, ведь, по жизни "живется" не так уж многое.
старые "сказкоидные" ошметки
Пусть живет в общей копилке.
А что не вышло – начнем с нуля.
Встречай, неласковая земля.
Твой путь домой заплетен плющом.
О чем молчать? Говорить – о чем?
Он жив, чего же тебе еще?
На карте – горы, поля, леса,
Что ближе к сердцу – решаешь сам,
И все тревоги твои не в счет…
Но очень холодно под плащом.
Он жив, чего же тебе еще?
Все просто, просто, как дважды два.
Шумят деревья. Шуршит трава.
Река серебряная течет.
И ты - заранее им прощен.
Их всегда было двое.
Он запускает руки в волосы, прячет лицо в ладонях и сквозь светлые пряди взглядывает в зеркало. Карриддин Тэлламон Анкредт из Лаэнгорна - небезызвестный (пусть и не первый) маг. Голубоглазый, лет тридцати на вид, по годам - старше, по самоощущению.. Лучше не думать.
Заваленный книгами письменный стол, полумрак комнаты, дрожащее пламя свечи. Он накрывает его ладонью, но ни лицо, ни его отражение не исчезают во тьме. Потому что нет никакой тьмы. Пламя не желает гаснуть, оно даже обжигать не желает, стоит убрать руку - поднимается вновь, будто ее и вовсе не было. Словно для огня не существует его.
Маг прекращает терзать свечу, жалея, что нельзя с той же легкостью отделаться от себя. Впрочем, достаточно лишь снять медальон. Тогда что-то обязательно изменится. Только что и как именно - он не знает, а проверять.. Еще не время. Он не готов. Бросать судьбе столь откровенный вызов. Она и так сверх меры снисходительна к нему.
Карридин осторожно касается самого потайного предмета в его жизни - медальона, невидимого для посторонних глаз. Для всех глаз кроме его собственных и...
Тэллиуэн сидел в углу и с отсутствующим видом перебирал струны. Смотрелось это почему-то жутко, а от тихой и вроде бы спокойной мелодии становилось холодно. Карриддин поежился, оикнув беглым взглядом зал, в конечном счете все равно останавливаясь на лютне. Инструменты мастерской знали все в городе, а может и не только в нем, и никто не знал, что самые дорогие, самые немногочисленные и желанные из них выходили из-под рук Виллентретенмерта Тэллиуэна из Асвела, и тем более не догадывался, что старье, которое скупал старый Фергус, менялось до незнаваемости, обретая новый голос и новую жизнь, благодаря смеси ремесла, магии и... наверное, любви. Карридд знал, что брату платили дважды - за труд и за молчание. Как знал, что тот не нуждался в известности. Странная, непонятная гордость. Как та прохладная безмятежность, отстраненность что ли? Почему-то кажущаяся опасной. Даже ему. Или он просто отвык? Настораживало и пугало не то, что делал полукровка (когда только он стал думать о нем так?), а то чего он не делал. А не делал он все то, к чему всегда при подобных обстоятельствах стремились другие.
Карриддин вздрогнул, ощутив на себе изумрудный взгляд.
- Тебе нравится петь? - спросил он, чтобы не молчать.
Тэллиуэн улыбнулся. Во все человеческие зубы.
- А тебе - нравится дышать?
- Смотря чем - задумчиво признался Карриддин и они синхронно рассмеялись.
С разговором слетело что-то тяжелое висящее не то в воздухе, не то на душе. И очень не хотелось молчания. В нем всегда есть что-то странное, что большинство спрошенных назвали бы недосказанностью, но Карриддин вырос с Тэллиуэном. Со странным остроухим мальчишкой с обманчиво рассеянным взглядом, который никогда ни о чем по-настоящему не спрашивал. Впрочем, он охотно отвечал. Только "ответ" тоже надо было.. заметить? понять? Опознать. Для Карриддина Тэлламона молчание навсегда осталось слишком говорящим.
... Для всех.
Чего он добивался тогда? Нет, не так. Чего он хотел? О чем он вообще думал? Думал ли? Он так и не смог найти внятный ответ ни на один из этих вопросов.
После прибытия в город Тэллиуэн, конечно, свалился, отчего Карриддину пришлось лишний раз задуматься: а легче ли будет вдвоем? И, несмотря на необходимость с маловменяемым спутником на плече искать для обоих какой-нибудь ночлег, закончил размышления прежним выводом - по-другому никак. "По-другому никак" с полным правом можно было отнестись и к состоянию брата. А говорят все - не болеют эльфы.. Впрочем, о вопросах крови, говоря по чести, Карриддин вспоминал только с подачи кого-то третьего. На что в городе всегда можно было рассчитывать.
За спиной задвигающего драные шторки юного чародея пошевелилось и практически неразборчиво заговорило на странном, чуть более.. певучем что-ли варианте Старшей речи; юноша не смог бы определить этот факт прямо сейчас - он усвоил это раньше. Тэллиуэн с детства всегда болел при визитах в город. Особенно если тот был им ранее не известен. А этот явно являлся эльфийским "архитектурным памятником" и братья были здесь впервые.
- Не дергайся, Тэлли - бросил, оглянувшись Карриддин, переходя к подготовке стола. Действовать надо было осторожно, чтобы не привлечь лишнего внимания, а в рамках этого - максимально отрезать больного от окружающей действительности. Хотя он все еще не знал, что именно таким образом влияет на брата - сами города или обитающие в них люди; подозревал, что совокупность названных факторов. О лампах с изолирующим стеклом он позаботился заранее. Главное - пережить первых несколько дней, пока город и пришелец не привыкнут друг к другу.
Пристроив на горячем лбу мокрое полотенце, он тщательно высушил руки и вытащил из дорожной сумки переплетенные на "дикий" манер записи. Они уже довольно давно собирались придумать соответствующий амулет, только все как-то не до того было. Злободневность требовала внимания первым делом к себе и в результате... Вот.
Карриддин вздохнул и устроился поудобнее в том, что гордо именовалось хозяином комнаты креслом, вытянул ноги на подобие стола и прикрыл глаза, только сейчас осознавая как в самом деле устал. Усталость закономерно сказывалась на настроении - в голове начинали бушевать мало утешительные мысли о безнадежности мероприятия и глупости мечтаний, о жестокой реальности, олицетворением которой почему-то показался притихший Тэллиуэн и всплывшие в памяти неприятные взгляды каких-то местных пьяниц в таверне, в которой утром останавливались братья. Слава Силам, тогда полуэльф еще хорошо держался на ногах.
Карриддин тихо выругался, поймав себя на мысли сколько внимания уделяет он сам "лишнему вниманию" окружающих (и их же.. формулировкам), поморщился в раздумьях и решил списать все на деревенское полудикое детство.
Добравшись наконец до места назначения, тогда еще просто Карриддин (чтобы не сказать - безымянный чужак) с некоторым удивлением обнаружил, что он не единственный кандидат. Как-то раньше не приходило ему в голову, что у мага, которому порекомендовали его, Карриддина, могут быть на примете еще иные ученики. Откровение, честно говоря радовало не очень. То самое "лишнее внимание" к которому он все еще не успел привыкнуть. Интересно, это вообще лечится? А вот в отличие от того, давным-давно проезжающим через их селение чародея, этот заметил Тэллиуэна.
- Он...
- Виллентретенмерт Тэллиуэн эн Асвел - пропел полукровка.
- ..мой брат - закончил Карриддин.
- Вот как - протянул в ответ маг. - Заходи, Виллентретенмерт из Асвела - предложил, внимательно разглядывая остроухого парнишку.
Тэллиуэн сощурился.
- Мой мэтр..
- Я объяснюсь с твоим мэтром. Проходи вовнутрь. Пора уже почти зимняя, поддувает.
- Мы выросли в горах - ухмыльнулся полуэльф.
- И еще не успели забыть - многозначительно пробормотал чародей, заставляя юношей переглянуться.
Смешно - они никогда всерьез не ссорились. Нет, конечно, как у любых мальишек у них случались "недоарзумения", плавно перетекающие в драки, но обиды никогда не затягивались. Никогда не жили дольше спорного вопроса. Даже, когда тот касался жизни..
- Нельзя.. - Тэллиуэн говорил тихо, но Карриддин почему-то не мог избавиться от ощущения будто на него наорали.
- Нашелся блюститель правил и законов!
- Человеческие законы не имеют к этому никакого отношения - мотнул головой Тэллиуэн.
- Конечно, превыше эльфьих нет ничего - он предпочел бы, чтобы брат на него посмотрел. Это было бы.. как-то привычнее. Пусть с изумрудным взглядом чертовский сложно спорить; и еще труднее выдержать. Но Тэллиуэн смотрел в ему одному известное никуда.
- Ты как хочешь, а я сидеть здесь и.. Не собираюсь. С тобой ли, без тебя..
- Нет - когда полуэльф успел оказаться на пороге он так и не понял, но это не имело сейчас никакого значения. Чокнутый наглец встал на пути к спасению их сестры. Его сестры! И парень действительно не намеревался мирно соглшаться с его волей.
- Уйди с дороги, Тэллиуэн. Это тебя не касается.
Полукровка сощурился и он едва удержался, чтобы не попятиться. Вместо этого выпустив телекинетический ток. Вспыхнули белые искры.
- Не всякая жизнь лучше смерти - отвернуться не представлялось возможным; не позволить манипулировать собой являлось необходимым.
- Не тебе об этом решать, seidh - когда и где он нахватался.. В городе. До того никогда не приходило в голову разделять остроухих соседей и своих. И уж тем более...
- И совсем никак тебе, dh'oine - на губах Виллентретенмерта, которого сейчас никак нельзя было назвать Тэллиуэном мелькнула злая усмешка.
- Да раздери тебя мантрихор! Мы не можем знать, что нужно миру. ТЭЛЛИ!!! - показалось, или прикосновение к плечам брата отозвалось шипением? Вода и огонь.
- Тэлли - тихо, едва слышно из соседней комнаты, ту, которая за спиной Тэллиуэна. За стеной огня.
- Помоги. Пожалуйста - шаг вперед. Куда менее уверенный, чем бы хотелось. Хотя со стороны непременно выглядело убедительно. Ладонь на плече.. Не хватало только подраться. Но ведь придется. Разворот. Он все еще быстрее. Хоть и разница почти выровнялась. А вот сильнее всегда был Карриддин.
- Там что-то есть.. оно смотрит из пустоты... Тэлли!
- Мать разбудишь - прошипел прижатый к земле полукровка. Страшно было смотреть ему в глаза. Они тоже были.. похожи. Нет, не на пустоту. На бездну. Карриддин повернулся. Вот он момент, если сейчас успеть и сразу потом... Одному будет сложно.. тем паче звали-то не его. Но сложно это еще не невозможно!
Чародей понимал, что играет с огнем. В прямом и переносном смысле. А еще - что это не игра. Это какая-то неимоверная чушь! Пусть валится хоть само мироздание, это не имеет, не должно иметь значения, потому что.. Не зря же он учился совладать с магией!
Сопротивление со стороны поверженного.. противника прекратилось. Собиравшийся было подорваться в комнату Карриддин застыл, взглянув на брата. И буквально прорычал проклятье.
Тишина. Тишина здесь, тишина в комнате. Слегка помутневшие зеленые глаза смотрящие сквозь него. Куда-то в недоступное простым смертным. Он знал этот взгляд. Он знал, что опоздал.
- Хорошо. Ты только возвращайся - едва слышно донеслось из комнаты.
Прижатое к полу запястье вздрогнуло под его рукой.
- Отпусти.
Непонятно - голос или что-то другое. Карриддин сдался. Он не знал, что происходит. Ему не дано было знать, а поэтому вмешательство было слишком великим риском.
- Пожалуйста - только и выдавил он, расслабляя хватку и сползая на землю рядом.
- Что смогу - неожиданно согласился Тэллиуэн и исчез за дверью.
Эльф всю ночь пел странные песни и, Карриддин знал точно - каждая из них существовала сразу в трех вариантах - для нее, для матери и для него. Для нее - чтобы не было страшно, для матери - чтобы унять боль, для него - заслоной от чувства вины. "Луна в золоте".. Адуляр в замысловатых золотых завитушках. Очень привлекательное украшение. Смертельно опасный амулет. Он оставил его дома, боясь провалить предстоящее испытание. Он снял его несколько лет спустя, боясь оказаться не правым...
- Тэлли!
На зов повернулось сразу несколько голов. В том числе темноволосая, разукрашенная привычными красными лентами. Значт, не обознался. И у матери все в порядке. И на этом спасибо.
- Карридд, ты что здесь.. Пропустите же - развернувшись и подойдя к недружелюбно уставившихся на чародея вахтеров потребовал менестрель.
- Но ведь.. - обронил тот, который пока еще не удостоился взгляда.
- Он - что я.
- Безумие - выдохнул Карриддин провожая стрелков взглядом и больше всего желая верить, что нелестное слово предназначено именно им. - С ними тут и на чистейшей Старшей не объясниться.
- Объясниться - вполне. Ты зря рассчитывал на разговор.
В ответ на вопросительный взгляд, менестрель кивнул, приглашая брата следовать за ним. И чародей послушно последовал.
Их было много - раненых, уставших, злых, отчаянных, ненавидящих. Из-за них Тэллиуэн задержался при обозе. Из-за них там оказался Карриддин. Благодаря им первый ничего не заметил, а второй..
Последний разговор, последняя песня, последнее письмо матери. Он растерялся, встретив брата в том месте и.. запечатал камень, боясь, что тот заговорит не с ним; что заставит говорить его. В одну злосчастную ночь он потерял все, что связывало его с прежней жизнью. И обрел известность, о которой с детсвта мечтал. Жаль, что не ушла память. Да и это - вранье. Он не хотел терять и ее.
До матери непременно дошли вести о случившемся. Кому-то оттуда все же должно было удаться уйти. Она не могла не знать, что никогда больше не увидит ни одного из них. "Он - что я".
Они никогда всерьез не ссорились. И вряд ли... Наверное поэтому сейчас все еще так гадко на душе. Он никак не может забыть. Вопрос остался открытым. Закрылись пути.
За окном затихает шум, пахнет мятой горячий чай.
Я сегодня тебе пишу - как ты, брат? Ты по мне скучал? Я вот – очень, ты в курсе, да?
В теплой августовской ночи над землей восходит звезда, и остры у нее лучи.
Брат мой, брат, степная трава пахнет медом и молоком, я тебя по имени звал, не дозвался – ты далеко. Что, ну что они говорят, не читать бы, закрыть глаза. Нет, я так не играю, брат, ну давай ты придешь назад. Тянет дымом – горят мосты, знаешь, брат, я не верю в смерть, просто вижу во сне цветы - звездной россыпью на холме. Это будут ромашки, брат, снежно-белые лепестки, ты бы их для нее набрал, а она бы плела венки…
Будет нам – золотой простор, будет небо над головой…
Он жив, чего же тебе еще?
*автор стихов Хэльнар
@темы: сказка, стихи, бубенцы, vie, тварчество, Aen Seidhe
-
-
14.11.2011 в 02:35Первое, что приходит в голову - это самый близкий и доступный для моего восприятия вид взаимоотношений. Сколь вымершим бы он ни казался. Та самая братская любовь и, как ее разновидность, мужская дружба
А может это не недоигранное, а то, чего не хватает? Если уж на то пошло, дружба - важнейший, основополагающий вид отношений. Я идеалист, я знаю, но эта, слышанная с детства формула: "Любовь приходит и уходит, а друг - это навсегда" мне кажется верной. Хотя в жизни чаще бывает не так. А что касается мужской дружбы... Так женской же вообще не бывает (и я это вполне серьёзно); таким образом то, что понимается под мужской дружбой - это вообще единственная дружба.
Не удержалась))
-
-
14.11.2011 в 10:43А пока читал о бывает - не бывает пришло в голову забавное соображение - вдруг женщинам, за отсутствием дружбы, доступна как раз исключительно любовь; со всем прилагающимся?
-
-
15.11.2011 в 05:22Ну, я вообще-то имела в виду дружбу между женщинами))) "Против кого, девочки, дружим?"(с) Кто скажет, что это не так - пусть первый бросит в меня камень! С другой стороны... *задумалась* Может это и так. Как ни крути, но женщины действительно более эмоциональны. А мужчины более уравновешены. Не без исключений, конечно. В общем-то, даже отношения мужчины и женщины - дружба со стороны мужчины. Да, в начале к этому добавляется вожделение, которое постепенно сходит на нет. И остаётся дружба, включающая в себя как раз заботу, ответственность, надёжность и проч.. В отношениях двух мужчин это с самого начала. Плюс ко всему - доверие, как мне кажется. Мужчина/женщина - там почти всегда присутствует некоторая недоверчивость: женщины знают, что мужчины полигамны, со всеми вытекающими, мужчины знают, что женщины... изворотливы, скажем так. А мужчина/мужчина (не слэш!) - тут всё честно. И, кстати, о слэше - вот сколько я читала мнений самих гомосексуалистов, так почти все в один голос твердят, что их отношения, в первую очередь - мужская дружба, а уже потом всё остальное. Спрашивать "ты меня любишь?" и закатывать истерики там никто не будет.
И вот подумалось - а может вам, в вашей потребности братства, дружбы, не хватает именно доверительности? Ведь именно в мужской дружбе, как я писала выше, в первую очередь - доверие.
-
-
15.11.2011 в 19:47Блестяще. Я покорен.
Неутешительная картина получается.
Я не стал бы идеализировать - у мужчин тоже не все гладко и чисто. Просто по-другому. И мне, в силу очевидных причин, ближе и понятнее. А вот в остальном, полагаю, вы правы. Пусть и о "потребности" я даже не задумываюсь - оно из подсознания, таким своеобразным (тоже - доступным, вестимо) путем наружу лезет.
-
-
15.11.2011 в 21:46И неутешительно как раз, как мне кажется, именно от того, что "по другому". При всём желании сложно понять кого-то совсем другого. Так же как человек не может понять нелюдя и примеряет его поступки на человеческие мотивы. А если учесть версию, что мужчины по своему происхождению потомки ангелов/инопланетян/эльфов, женщины же - исключительно земные создания, то это непонимание становится понятным *м-да, вроде каламбур получился* Каждому просто нужен кто-то одной с ним крови/духа.
-
-
16.11.2011 в 12:50Последняя фраза звучит как призыв к однополым связям.Чтобы отвести душу - однозначно нужен. Иначе отведешь, но что приведешь обратно это уже другой вопрос. НО душа не собака, ее не три раза в день выгуливают.
Понять, в самом деле, можно кого угодно или никого. Потому, что если подобной способности нет, даже похожего на себя не поймешь - он просто похож и для более-менее эффективного и комфортного взаимодействия достаточно ориентироваться на "себя в нем". Только я не стал бы именовать это пониманием. Причем, это никоим образом не отменяет факта, что само понимание ни разу не является залогом счастья во взаимоотношениях. "Тьма" милосерднее "Света". Жизнь со Знанием не предполагает самообмана и ему подобных спасительных кругов, "избыток" понимания может свести с ума. Не даром в христианской мифоло.. религии именно "Люцифер" стал олицетворением зла.
Во взаимоотношениях, по сути, существеннее кажется вопрос адекватного "энергетического" обмена.
Непонимание далеко не всегда мешает жить. Понимание запросто может стать проклятьем.
-
-
18.11.2011 в 01:59Хорошо, что не к инцесту О_о
Понять, в самом деле, можно кого угодно или никого.
Вряд ли. Бывают случаи, когда понять невозможно, при всём желании.
Жизнь со Знанием не предполагает самообмана и ему подобных спасительных кругов, "избыток" понимания может свести с ума.
Круги, говорите... Спасательные... Самообман, по-моему, та же ложь во спасение, а ложь всегда остаётся ложью. Спасательный круг рано или поздно начнёт мешать выплыть к берегу.
читать дальше
Непонимание далеко не всегда мешает жить.
Жить или существовать? И потом - жить ведь можно по разному.
-
-
18.11.2011 в 03:12Не соглашусь. Независимо от ситуации и объекта сам механизм остается неизменным и он либо работает, либо нет. Ну и, конечно, "отторжение" в силу опасности для субъекта никто не отменял, однако я склоняюсь к мысли, что в данном случае само понимание тоже первично.
Если человек не обучен плавать, спасательный круг ему не помешает, а вот помочь удержаться на поверхности поможет и, если приложить соответствующее - возможное в данной ситуации и доступное конкретному лицу усилие, например помахать руками-ногами, берег может не таким уж и дальним оказаться. Отказ же от помощи обернется возможностью изучить дно. Опыт, конечно, не бесполезен (если в живых останешься), но давешний берег заметно удалится.
Разве ж красота мира заключается в знании? Ведь, как правило, восхищает именно то, что "умом не понять", нечто удивительное, таинственное опять же. К тому можно приложить еще элемент "веры" (коли речь зашла об ангелах) - я верую, засим не задаю вопросов об устройстве этого мира, а принимаю его таким, каким он предстает передо мной. Впрочем, "каждому по вере".
Жить или существовать? И потом - жить ведь можно по разному.
Не вижу связи. Вернее, недопонял, к чему относится вторая фраза. Естественно можно жить по-разному; как с пониманием, так и без него. Жизнь вообще безобразно многогранная. И я не стал бы разделять ее и существование опираясь на критерий понимания. Это уже сродни многострадальному "слишком-много-думанию". "Горе от ума" тоже не на пустом месте родилось. В конце концов, чтобы далеко не искать, неосведомленность о технической стороне передачи данных, никоим образом не влияет на возможность полноценного использования предоставляемых ресурсов. И мне, к примеру, в этом случае, вполне достаточно статуса пользователя. Все по мере необходимости. Лекарство от яда отличается соотношением ингредиентов. И личными особенностями пациента.
-
-
18.11.2011 в 04:47не понимаюне могу донести свою мысль понятноЕсли человек не обучен плавать, спасательный круг ему не помешает
Меня так и тянет удариться в конкретику)) конкретика
Естественно можно жить по-разному; как с пониманием, так и без него.
Мы всё-таки изначально говорили не о понимании вообще, а о понимании между людьми/полами, о взаимопонимании. Непонимание работы компьютера не мешает мне с ним работать (не буду кривить душой - немного всё-таки понимаю). Но непонимание тех, с кем живу и их непонимание меня, мне жить мешает. Так же как и моё непонимание сути проблем мешает мне их решить
и жить уже наконец. Если люди друг друга не понимают - на работе, в семье, в учёбе, в увлечениях - это мешает их плодотворному сотрудничеству, энергетическому обмену. И опять же, я не говорю, что всё упирается в понимание или отсутствие его, но его роль - основная, как мне кажется. Краеугольный камень."Горе от ума" тоже не на пустом месте родилось.
То-то мне всегда Чацкий был так симпатичен...))))
-
-
18.11.2011 в 12:53Непременно. Что никоим образом не мешает мне понимать ваш подход. Я просто "не говорю на общем" (;
Речь шла не о том, чтобы научиться в данной конкретной ситуации, а о том, чтобы удержаться на поверхности. Да, я согласен, иной раз, это может привести к летальному исходу путем долгим и не слишком приятным. Только дело как раз в умении использовать те возможности, которые перед тобой прямо здесь и сейчас, не уповая на некое "понимание", явись которое, жить сразу станет легче и проще; да и помню я не столь уж давний разговор о несовместимости подобных эпитетов с Жизнью.
Так же как и моё непонимание сути проблем мешает мне их решить и жить уже наконец.
Знаете, поиски этой несчастной сути и концентрация внимания на проблеме - те еще спасательные круги. Внушающие смутную надежду, что где-то как-то кто-то заметит недоутопленника и произойдет чудо. Человек бьется на одном месте, растрачивая ментальную (и физическую тоже) энергию впустую. Грубо говоря, понимание - посреди океана в спасательном кругу, без кораблей на горизонте - что суть проблемы в том, что в младших классах школы ты отказывался ходить в бассейн и так и не научился плавать не очень-то поможет. Человек учтет - воистину, плавать не научился, время упущено, пора идти ко дну; спасательные круги не помогают, акулы голодные, сушу не видно.
Краеугольное, скорее, доверие. Не столь уж важно к чему/кому именно. Потому, что оно не задает вопросов и не нуждается в ответах. "Всевластье веры" - когда можно позволить себе просто жить. С кем-то в том числе.
-
-
18.11.2011 в 16:57То, о чем говорите вы - вопрос приятия. Люди могут прекрасно понимать друг друга, но при этом категорически не принимать понимаемое. Иными словами, взаимоотношениям мешает не столько отсутствие понимания, сколько именно приятия. Первое никоим образом не гарантирует второе, как и второе необязательно включает в себя первое.
-
-
18.11.2011 в 19:45Вот теперь до меня дошло
*как до жирафа*)) Я, как всегда, неправильно расставила приоритеты, сконцентрировавшись только на чём-то одном. В общем-то, мои поиски понимания - то самое битьё головой об стенку без попытки поискать вход.Иными словами, взаимоотношениям мешает не столько отсутствие понимания, сколько именно приятия.
Ммм... Да, по всей видимости. Причём я бы добавила: взаимоотношениям не только с кем-то другим, но и взаимоотношениям с самим собой. Принять (и понять) других бывает намного проще, чем самого себя.