Берлин, госпиталь, 1942.

[nomos]

Она любила быть первой. Старшей в семье, лучшей на курсе, всегда уверенной, всегда на подхвате, всегда на виду и на слуху - такой она встретилась с ним, когда обоим не было и двадцати.
Такой и отпустила его в его неизбежную неизвестность.
Прошедшие годы изменили многое, и теперь она не знала - что в ней осталось от той, прежней, которую он помнил. Осталось ли вообще в этом мире хоть что-то от их прошлых жизней? А даже если да - значит ли это что-нибудь, кроме памяти нескольких счастливых лет и давнего затаенного страха.
- Кларисс, подготовь мне перевязочную, через пятнадцать минут, из сто-пятой.., - Марта привычно уверенно открывает плечом дверь и заходит в комнату, облицованную белым кафелем, спотыкается на полуслове; стороннему глазу незаметно, но серые глаза смотрят внимательно, и она знает абсолютно точно, что ее заминку учли. Совершенно непонятно, правда, к чему именно. Невольное движение бровью, изобразить удивление, - Кларисс, что-то случилось с господином штурмбанфюрером, почему он здесь? (полчаса назад он разговаривал с Келером-Айзерманом, она знала)
Занятая перевязкой медсестра оборачивается, придерживая одной рукой марлевый бинт на груди сидящего перед ней полуобнаженного мужчины, и движение это у нее выходит неприятно нежным. Довершают картину чуть порозовевшие скулы, словно девушку застали за чем-то неприличным, и Марта неприязненно морщится, отворачиваясь к столу и складывая на него бумаги.
(Рейтенау наблюдает за всем этим, и ей кажется, что происходящее его искренне забавляет)
- Как скажете, фрау Миллер. Позвольте только закончить перевязку... ему действительно требуется медицинская помощь. - Кларисс мнется, что-то в ее голосе заставляет Марту насторожиться. Она подходит ближе, по пути натягивая перчатки, нетерпеливо отводит чужую (такую тонкую, такую неуместную) руку и заглядывает в рану. Мда...
- Могло быть хуже. Но ненамного. Скажите, господин штурмбанфюрер, почему с таким ранением вы прибыли к нам для исполнения служебных обязанностей, а не в качестве пациента? - она почти видит, как за ее спиной глаза молоденькой Кларисс распахиваются в ужасе - такой тон, с таким человеком...
Плохо, Эльза. Отвратительно. Ты не справляешься со своими прямыми обязанностями. Не хватало, чтобы сейчас еще заявился тот, второй, любопытный и внимательный...
Марта выпрямляется, зажимая дырку в груди (своего мужчины? она зло ухмыляется этой мысли: а был ли он когда-нибудь по-настоящему ее, не считая юношеской привязанности? и будет ли еще когда-нибудь...) оставляя слегка потерявшуюся Кларисс стоять с неловко опущенными руками и выбившейся из-под чепца прядью. Марта свободной рукой находит на столике антисептик, и прежде, чем залить его в рану, заглядывает в смеющиеся глаза.
Посмотри на меня. Я столько лет была сильной, но ты - всегда чуть сильнее, и сейчас я не знаю, что делать. Посмотри, я не понимаю границ дозволенного, ты же видишь, я готова сорваться, и это убьет нас обоих. Посмотри, это я, Марта Миллер, Эльза Гиршбейн, ты и правда думаешь, что знаешь меня?
Посмотри, посмотри на меня внимательно. И пока ты смотришь, позволь мне смотреть на тебя.