4-й Логике трудно дается самостоятельная умственная работа, вообще включение интеллекта без непосредственной и очевидной в том потребности. Мозг “школяра” прагматичен, вперед и вширь смотреть не любит и быстро плесневеет без толчков извне. А так, по внешнему виду 4-й Логика почти не отличается от 2-й. Она также интеллектуально беспартийна; легко усваивает, принимает, воспроизводит, развивает любые взгляды: догматические, диалектические, скептические... 4-я Логика также свободна и бесстрашна в своих посылках и выводах, как и 2-я. И отдадим должное, всеядность, сочетаемая с бесстрашием, - основной и очень весомый козырь в руках “школяра”.
Быстро отличить 4-ю Логику от 2-й позволяют две вещи. Читать дальше...Во-первых, идеология “школяра” совершенно оторвана от его жизни, и он никак не склонен следовать тому, что сам постулирует. Об одном из таких обладателей 4-ой Логики Толстой писал: «Свияжский был один из тех, всегда удивительных для Левина людей, рассуждение которых, очень последовательное, хотя и никогда не самостоятельное, идет само по себе, а жизнь, чрезвычайно определенная и твердая в своем направлении, идет сама по себе, совершенно независимо, почти всегда вразрез рассуждениям”.
Вторая примета 4-й Логики - врожденный скепсис. Однако не станем путать его с активным скепсисом 3-й Логики. “Школярский” скепсис беззуб, замечание Пастернака, что мол, заниматься всю жизнь интеллектуальной деятельностью все равно, что всю жизнь питаться горчицей - вот тот край, за который редко переходит “школяр” в своей критике рационализма. Скепсис 4-й Логики - не энергичное отрицание действенности интеллектуального начала в человеке, а простое равнодушие к нему. И в этом большая разница между скепсисом 3-й и скепсисом 4-й Логики. Потому что равнодушие 4-й Логики, еще недавно окрашенное скепсисом, завтра может окраситься догмой, а послезавтра еще чем-нибудь. В силу безразличия к интеллектуальным вопросам 4-й Логика легко захватывается, но ошибется тот, кто подумает, что захватил ее навсегда. Нет - до последующего собеседника. Об одном из таких “школяров” Лабрюйер писал: « Он с такой естественностью присваивает чужой ум, что сам же первый дается в обман, чистосердечно полагая, будто высказывает собственное суждение или поясняет собственную мысль, хотя на деле он просто эхо того, с кем только что расстался”. О том же очень самокритично писал Чехов: «Политического, религиозного и философского мировоззрения у меня нет; я меняю его ежемесячно...”
Одним словом, “школяр” - энергичный лишь по нужде, праздно любопытствующий, внутренне совершенно раскованный, интеллектуальный хамелеон. И здесь всего его плюсы и минусы.
В утешение “школяру” необходимо добавить, что он - чемпион. Среди населения земли он численно превосходит все другие Логики. Нет ни страны, ни нации, где бы стоящая выше “школярской” Логика доминировала бы. Чисто гипотетически рассуждая, можно предположить, что в Греции Y-IYвв. до Р.Х. и в Германии YIII-XIX вв., в пору расцвета их философий и наук, 4-я Логика была слегка потеснена. Но в другие времена и на других пространствах, доминирование 4-й Логики было и есть безраздельным.Следующий сюрприз обычно ожидает тех, кто ознакомившись с художественным творчеством “пушкина”, по большей части возвышенным, романтичным, сталкивается с автором лицом к лицу. Представление, будто создатель этих, как бы оторванных от всего земного произведений, и сам - существо идеальное, питающееся одним воздухом горных вершин, - подвергается при личной встрече страшной ломке. Обнаруживается, что “пушкин” вовсе не худой, высокий, бледный, с закаченными к небу глазами человек, как думалось, но наоборот, до безобразия земное, материальное создание, и внешне, и внутренне.
Читать дальше...Вот несколько типичных характеристик: « Я познакомился с поэтом Пушкиным. Рожа ничего не обещающая”, “...ожидаемый нами величавый жрец высокого искусства - это был среднего роста, почти низенький человечек, вертлявый, с длинными, несколько курчавыми по концам волосами, без всяких притязаний, с живыми, быстрыми глазами.” Сходно о “пушкине”-Гейне: « Гейне был похож на Юпитера, но со слишком короткими ногами, которому его весьма заметный животик и источающие довольство манеры придавали вид бонвивана,” “Я представлял себе автора “Путевых картин” бледным, стройным и высоким мужчиной, будучи введен в заблуждение его портретом, уже с давних пор украшающим мою комнату, а передо мной стоял приземистый полный человечек небольшого роста, с фигурой, которая скорее могла принадлежать состоятельному маклеру, нежели прославленному, может быть, величайшему немецкому поэту. Никогда чья-либо внешность не контрастировала так сильно с представлением, которое сложилось у меня об этом человеке.”Внезапно, странно и забавно.
ЭФВЛ?