Нас учили, что нужно быть сильным - умным, умелым, сообразительным, предусмотрительным, честным, благородным, ответственным, терпеливым (нужное подставить, ненужное вычеркнуть). Нас учили, что нужно избавляться от слабостей - страстей, привязанностей, вредных привычек, да и от не слишком вредных тоже, на всякий случай. Нас учили терпеть и ждать - о, про то, как учат ждать и терпеть, можно рассказывать долго и со вкусом, только это никому не надо. Вернее, кому надо, тот и сам знает и помнит.
Нас учили иметь "холодную голову, горячее сердце и чистые руки". Давали смысл жизни. Отнимали его обратно. Учили думать о душе и искать смысл самостоятельно. Учили ломать себя и собирать заново, более совершенным - совершенству, воистину, нет предела. Нас даже учили жить правильно. Чтобы все как положено, чтобы было как лучше и во имя светлого будущего.
Нас учили не жить - нас учили умирать стоя. (с)
Наверное, кто-то другой, сторонний назвал бы это зависимостью. Когда до боли, до невозможности разжать пальцы, до бешеной тахикардии и захлебываюшегося дыхания не хочешь отпускать. Когда автоматически ходишь следом из комнаты в комнату - потому что есть потребность видеть, необходимость находиться в одном пространстве. Когда внезапно осознаешь, что уже почти полгода не расстаешься больше, чем на время, необходимое для того, чтобы дойти до ближайшего универмага за шоколадкой и обратно - и не устаешь от постоянной близости. Когда, как всегда, боишься сразу говорить о самом больном и неприглядном - но все-таки говоришь и от этого становится легче. Когда устраиваешь истерику, сбрасывая неизбежное "рабочее" нервное напряжение - и тебя не посылают к чертям и не смотрят как на психически неуравновешенную, но мягко и ненавязчиво приводят в порядок. Когда напрочь забываешь, что такое - засыпать в одиночестве. Когда...
Наверное, это и есть зависимость. Привязанность, привычка, слабость. Но это то, что дает мне ощущение жизни. Не бесконечной бессмысленной беготни за острыми ощущениями момента, не существования в поиске смысла жизни, не ожидания лучшей жизни в терпении и аскезе дня сегодняшнего, не стремления к жизни и попытки устроить ее такой, как хочется - но жизни самой по себе. Здесь и сейчас.
...междустрочье дописки: "Я тебя тоже"
Я забуду голос, запах и образ. Даже если у меня не получится забыть сразу - я постараюсь это сделать за то время, что отведено мне на одиночество. Разве что память о прикосновениях и тепле ладоней оставлю себе - иначе я не представляю, как буду засыпать. Я не стану пытаться запомнить тебя таким, как сейчас.
Но я буду ждать, когда ты вернешься. И приму тебя таким, каков ты будешь.

И еще.
Человеку, даже самому уверенному в себе и в полной мере самореализовавшемуся, очень легко доказать, что он живет неправильно. Просто потому что никто из нас не совершенен и у каждого внутри есть то самое, которое отзывается на адекватный внешний/внутренний раздражитель приступом самокритики - для кого-то это вопрос воли и самостоятельности, для кого-то больной вопрос детей, для кого-то эмоции или что-то еще свое-родное. Поэтому, чтобы разрушить жизнь самого прекрасного и успешного человека, надо всего лишь найти это то самое и адекватным образом его задеть. Если не брать в расчет осознанное желание, то подобные "добрые намерения" ведут к краху чужой личности тем проще, чем лучше ты знаешь человека и чем больше отличаешься от него по мировоззрению. Что некоторым образом возвращает нас к вопросам соционики, но здесь не это важно. Я полагаю, истинное счастье настигает человека, когда эти близкие-но-отличающиеся не пытаются "исправлять недостатки" и разным образом "ездить по болевым", но помогают "сохранить и приумножить достоинства".